По-моему, это был 1990 год, сбор г. Н-Тагила в альплагере Дугоба . Выехали большим составом, человек 30. Основной задачей ставилось выполнение 1-ых разрядов.

Но через 2 недели, при переходе через речку я сломал большой палец на ноге. Сборы для меня закончились, я уехал в Фергану, потом в Ташкент, однако я никак не мог вылететь домой. А друг мой, Артур Шмитс, задерживался в Нижнем Тагиле и прилетал в Ташкент позже других. Я не мог вылететь из Ташкента, позвонил ему, рассказывая о столь бедственном положении - потому он попросил меня его подождать. Встреча в аэропорту состояла из накрытого мною стола. Стоило только рассказать про ребят и погоду, как выяснилось, что одному ему добираться в альплагерь не охота. Я был в лангетке , но по его просьбе прошелся туда-сюда, потом без палок… В итоге было решено, что дома мне делать нечего, - поехали обратно в Дугобу. Палец действительно уже заживал, шел 4 или 5 день после травмы.

Точно помню, что это было 6 июля, 7-го мы поднялись на пуп Сельского. А 8-го у Андрюхи Гусева был день рождения, были подарки, песенки, потом от нас уже пахло парфюмом . Слово за слово, и вдруг наш тренер Виктор Марбах начинает утверждать, что все это чушь, а вы больше треплетесь, и вообще вы слабаки! Тут все восприняли это близко к сердцу, особенно Артур возразил: Я?! Мы?! Я ему тут вторил… Да мы за Родину - хошь куда!
Хошь куда? Тогда слабо вам сходить на Акташ в двойке?! А Шмитсу нужно было 4Б в двойке… Да легко!!!

А кто знает, пик Акташ там самый высокий - 4937 м, и самый дальний. По идее все воспитанные люди ходят на тот маршрут с ночевкой. А мы тут пол-двенадцатого ночи еще песни горланим, и продекларировали что нам все влегкую . Наступило утро, 4 часа, проснулись, выходим. Тут я говорю, что мы все-таки погорячились насчет Акташа, но если мы из лагеря не уйдем, то нас … Надо хотя бы попытку сделать, до куда дойдем, хоть прогуляемся. А чтобы понять наш дальнейший разговор стоит отметить, что мы друг друга по отчеству называли: меня - Палыч, его - Яныч!
Доходим до каньона, я говорю:

- Яныч! ё…, я каску забыл!
- Ну и м…!
- Возвращаться плохая примета, - после длительной паузы, - да и время терять… я пойду первым без каски, а ты последним в каске.

Напомню для полноты картины, что у меня был сломан палец совсем недавно, а этот мой товарищ был совсем без акклиматизации. Итак, подходим на акташские ночевки, а там стоит команда из Ижевска. Они тоже собираются на этот маршрут, только в четверке. Руководителем у них был Саушкин - почему я запомнил фамилию, будет ясно чуть позже! Им надо было позарез руководство, и по каким-то советским (или удмуртским) правилам мы должны были идти после них. Пока они гоняли чаи (кстати, чая нам не предложили почему-то - мы очень на это обиделись!), мы сказали, что пойдем потихоньку.

Подошли под контрфорс, начали доставать шмотки - оказалось, что нет систем страховочных ни у него, ни у меня! Мы завязались булинями, просто на пояс. И вот Артурчик, как хороший скалолаз, очень аккуратно, на цыпочках, на цырлах полез вверх. Маршрут там технический коротенький, и скоро мы прошли уже 2 веревки. Я за ним, выдергиваю веревку, камушки спускаю… Тут под стену приходят ижевчане, которые затевают такой разговор:

- Мужики, вы же должны после нас идти!
- А вас все-таки четверо, мы идем быстрее… Давайте сделаем так: на контрольных пунктах мы оставим записку от вашего имени… Кстати, как зовут руководителя?..

Тут и выяснилось, что Саушкин, и мне этой фамилией пришлось подписать несколько записок. Мы вылазим на перемычку, и тут становится плохо моему молодому КМСу. Два дня назад был на равнине, потом пьянка всю ночь… Тут как раз у нас время связи. С перемычки я докладываю Марбаху, что до вершины рукой подать. Там действительно оставалось минут 20 ходьбы. А Артур стоит на корячках, в тяжелом состоянии. Я говорю, что сейчас сбегаю на вершину один. Но Артур пошел на принцип:

- Нет, Палыч, я пойду с тобой! - и пополз.
Надо сказать, что мы стояли с Ижевском в разных лагерях, и потому они должны были снять нашу записку о их восхождении, положить нашу , написанную как бы ими, а мы обещали зайти к ним в лагерь, чтобы забрать ту, которая бы подтверждала, что мы были на вершине после команды Ижевска.

Так с трудом, на корячках и сделали восхождение на Акташ, оставили записку от имени ижевчан. Оставили так же записку, где нас найти. И написали третью записку с конкретным приветом от Нижнего Тагила, поясняющую еще раз те две записки, и напоминающую, что с вас, мужики, еще пузырь!

Спускаемся по единичке в другое ущелье, там надо снова вылазить на перевал, небольшой закрытый ледник. Связались, идем на автопилотах, приходим к лагерю Ижевска. Я напарника своего веду как на поводке. В лагере лишь двое ижевчан.

- А где все мужики?
- А где-то там! - тусклый взгляд наверх.
Короче, мы так и не дождались ту команду, спустились в Дугобу … А Ижевск , оказалось, до вершины не дошел, - из-за травмы одного из участников они свалили вниз с перемычки.

Из чего я делаю несколько выводов:
1. Мы доказали Марбаху, какие мы красавцы, а не слабаки .
2. Сходили Акташ.
3. А следующая команда увидела на вершине следующую картину. В баночке лежит 3 записки: одна от Тагила, другая от Ижевска, и третья пояснительная, где нас искать и с кого пузырь за такую фигню!