Ж.К.Лафай (Л.): По окончании лицея я занимался исключительно скалолазанием. В 1986 впервые принял участие в соревнованиях, без особого успеха, впрочем.

Настоящим переломом для меня стала служба в GMHM (Прим Mountain.RU: что-то вроде СКА ) в Шамони в 1987 году. Отслужив, я подумал, что неплохо было бы стать гидом, но при этом я продолжал отдавать приоритет спортивному скалолазанию, тренировался в основном на скалах в Ceuse.

Через некоторое время я поступил в ENSA, получил диплом гида. Теперь я сам преподаю в этой школе.

Но моя работа в качестве преподавателя в ENSA занимает лишь небольшую часть времени. Так же как, впрочем, и работа гидом. Я могу сказать, что я занимаюсь альпинизмом профессионально. Но это только последние пять лет или около того.

Mountain.RU (M.RU): Сколько времени ты отдаёшь ENSA?

Л.: Три летних месяца, т.е. полностью июнь, июль, август, потом перерыв до зимы, когда я работаю гидом, в основном, по каскадам.

Правда, время от времени, приходится вносить коррективы в привычный распорядок. Когда я готовился к восхождению на Аннапурну, у меня выпала практически вся рабочая зима. Подготовка к восхождению всегда занимает достаточно много времени, но для меня это основное на данном этапе.

M.RU: Французы любят поговорить о принципах и этике восхождений. Что это значит для тебя?

Л.: Принципы…красивая линия маршрута, по возможности директиссима.

Оставаться поливалентным. В разных дисциплинах – разные правила. Например, в скалолазании, драйтуллинге или в классе бигволл-восхождений правила никогда не будут одинаковыми. Что касается этики… я стараюсь выбирать ангажемент , я люблю найти и попробовать красивую линию, техничную, чтобы в ней одинаково много было и трудности, и ангажированности. Я стараюсь придерживаться европейской этики спортивных восхождений.

Для меня очень важными остаются занятия скалолазанием, я много тренируюсь для того, чтобы мои восхождения были максимально чистыми . (Прим. Mountain.RU: лучший onsight Жан-Кристофа - 8b)

Я знаю, что есть альпинисты, которые уделяют гораздо меньше внимания своим тренировкам, но они и ангажированы другими маршрутами.

Всё-таки странно, что в России так мало скалолазов, которые ходят стены. У вас есть очень сильные клаймеры: Салават Рахметов, Евгений Овчинников, но ваши альпинисты, по-прежнему, предпочитают работать на ИТО, а стиль свободного лазания не очень популярен в России, насколько я знаю.

M.RU: Аннапурна – это твой восьмой восьмитысячник? Какие ближайшие планы?

Л.: Да, Аннапурна стала моим восьмым восьмитысячником. На будущий год я планирую, если позволит политическая обстановка в Пакистане, восхождения на Нангапарбат и Броуд-пик. Это последние два пакистанских восьмитысячника, которых мне не хватает. Я очень люблю Пакистан. Я думаю сделать там первопроход и, надеюсь, соло.

Жан-Клод Мармье: Что мне кажется очень важным в восхождениях, которые делает Жан-Кристоф, он всегда старается выбирать маршрут достаточно сложный, чаще всего – это новая линия. В отличии от остальных членов группы Четырнадцать восьмитысячников , которые выбирают более простой подъём по классическим маршрутам.

Из восьми восьмитысячников, четыре я прошёл в стиле соло, из них три первопрохода.(Шиша, Гашербрум I по Северо-Восточной стене и Манаслу).

На самом деле, в Гималаях я стараюсь придерживаться той же этики восхождения, что и в Альпах: искать сложные маршруты, по возможности, новые, красивая гора, красивая стена… Это достаточно трудно реализовать на практике, возникает огромное количество проблем: найти деньги на экспедицию, получить пермит на первопроход… На Гашбрум II, к примеру, у меня не было пермита…

M.RU: В этом году ты получил очередной Кристалл , третий или четвёртый?

Л.: Третий. Но что мне доставляет удовольствие, это совершенно разные Кристаллы : один за новый маршрут в Альпах и два гималайских.

M.RU: Ну за Гималаи-то тебе нетрудно было получить Кристалл , ты почти единственный француз, кто там бывает

Л.: В общем, да.

M.RU: И всё-таки, ты всегда строго следуешь своей этике , либо всё же приходится идти на компромисс?

Л.: Конечно, у меня возникают проблемы этического характера. Я отдаю предпочтение восхождениям в альпийском стиле, но, например, на Лхотзе я ходил классическим способом. Это была большая экспедиция с установкой лагерей, провешиванием перил… В горах приходится делать не всегда то, что тебе нравится.

В прошлом году было немного получше, со мной в экспедиции было два человека, у нас был пермит, мы вместе акклиматизаровались, и потом я смог пройти несколько новых маршрутов. Обычно, я выбираю классический маршрут для акклиматизации, так делают все, насколько я знаю. Потом у меня всегда много идей пройти что-нибудь новое в альпийском стиле. На К2 это не сработало, потому что погода стояла просто невыносимая, но кое-что мне удалось реализовать из этих идей в этом году на Аннапурне. Восхождение не по классике , и спуск по южной стене (Прим. MRU: спуск по м-ту Боннингтона). Было очень тяжело, погода стояла не самая лучшая, если не сказать плохая. Получился некий микст из моих идей.

Я бы даже сказал, это не столько проблемы этического характера, скорее пирамида из собственного опыта, умения выжить на данной горе, фрустраций и амбиций.

Мне нравится быть в полном одиночестве в горах, как на Гашербруме I, например. На Гашербруме II было очень много народа, на К2 в конце восхождения тоже. Это было немного странно, подъём к вершине, люди с кислородом… Конечно, я бы предпочёл, чтобы мы там находились одни с Каммерландером.

M.RU: Все твои восхождения в высоких горах были совершены без кислорода. Это одно из правил, стиль?

Л.: Да, абсолютно. Для меня это правило №1. Можно пойти на компромисс в вопросе перил, как, например, на Аннапурне. Мы шли в альпийском стиле, но для безопасности, всё же провесили верёвки. В некоторых случаях верёвка может сыграть роль путеводной нити Ариадны. Это связь более прямая, чем техническая.

На спуске – без вариантов – там нет места, где можно просто пройти … Эта верёвка была репером, который мы приняли, чтобы выиграть время.

К использованию кислорода подход радикально иной. Кислород искусственно снижает высоту, как минимум, на один километр, т.е. подъём с кислородом на высоту 8000 метров эквивалентен бескислородному восхождению на семитысячник. Это искусство грубое и изувеченное. Я никогда его не приветствовал и не практиковал.

M.RU: Последние годы ты очень много времени отдаёшь высоте , гораздо меньше – восхождениям в техническом классе… Сменились приоритеты?

Л.: Мне очень нравятся восхождения технические невысотные, но к сожалению, у меня не хватает времени на всё, экспедиции требуют большой отдачи… Очень люблю класс бигволл , мне нравятся маршруты на Дрю, Транго…Это настоящая мечта для любого альпиниста. Восхождения по таким стенам всегда будут оставаться гиперпритягательными…

Я всегда держу их в голове, про запас .

Сейчас во Франции, да и в Альпах вообще осталось не так много неизведанных районов, мне же хочется исследовать и открывать новые. Всё ещё очень много интересных и никем не пройденных маршрутов в Тибете, возможно, они не так сложны в техническом отношении, но в плане исследования, ангажемента, я думаю, нужно искать маршруты в удалённых местах.

M.RU: Что бы ты выделил из своего, какие маршруты?

Л.: Их много. Каждый оставляет свои эмоции и воспоминания, хорошие или плохие. Мне нравятся мои технические маршруты в Альпах, мой последний маршрут на Дрю, пожалуй, это самая сложная линия из тех, что я прошёл в Альпах и одна из самых красивых. И ещё моё многократно раскритикованное соло на Жорассе по Северной стене, я провёл на стене 8 дней, это также был технически очень сложный маршрут. Трилогия Эйгер-Сервант-Гран Жорасс, я согласен, в плане трудности, - не самые технически сложные вещи, но для меня это были незабываемые моменты. Соло на Дивин Провиданс , было неплохо, а?

Зимние соло-восхождения… Каждый год я делал какие-то вещи, которые были очень важными для меня, как для альпиниста, я совершенствовался и технически, и физически. Дрю… это большое удовольствие, настоящее наслаждение, потому что линия волшебна, почти идеальна, я мечтал пройти этот маршрут в течении нескольких лет…

Мои бигвольные восхождения в Америке - сложнейшие стены, позже я перенёс свой американский бигвольный опыт на альпийские стены: сложные длинные маршруты, непростой рельеф, ночёвки в платформах, вытягивание рюкзака, - почти как русские на Памире. То чему я научился в Калифорнии, я применил зимой в альпах. Дрю – это и трудность, и ангажемент, техника и выносливость, проверка и тренировка моих физических и психологических качеств. Эти девять дней на маршруте мне дали очень много, и это было действительно, супер.